Нестеров А. В. Критика критики криминалистики
Автор поста в интернете [1] со злорадством обратил внимание на доклад Президентского консультативного совета по науке и технике в США (PCAST) «Криминалистическая наука в уголовных судах: Обеспечение научной обоснованности для методов сравнения характеристик», и сделал «вывод хотя в криминалистике и принято видеть комплекс научных дисциплин, однако именно с тем, что делает данное занятие наукой, – с научной обоснованностью базовых методов экспертизы – здесь имеются очень и очень большие проблемы». Естественно, эти выводы он перенес на российскую почву, хотя доклад носит нейтральный характер.
То, что в экспертной деятельности есть проблемы, сейчас знают все, благодаря допинг-скандалу в олимпийском движение. Автор поста считает, что «Применительно конкретно к криминалистике это означает, что если сравнением образцов занимаются люди, то (а) эксперты должны получать образцы для анализа в полностью обезличенном виде и (б) та сторона, которая предоставляет в лабораторию образцы для анализа, не имеет никакой информации, кто именно из экспертов делает сопоставление». Но экспертиза в олимпийских целях и экспертиза в судебных целях существенно различаются.
Кроме того, судебный эксперт в рамках сравнительной процедуры может решать не только идентификационные (автор поста их называет криминалистические), но и диагностические и/или ситуационные задачи.
Он считает, что «криминалистические лаборатории находятся либо под прямым контролем прокуратуры или полиции, либо в сильнейшей экономической зависимости от их заказов», поэтому «все чаще раздаются призывы полностью отделить лаборатории от стороны обвинения, сделав криминалистическую науку нейтральной и независимой».
Здесь он путает науку и практику, и не понимает, в чем заключается понятие «независимости». С подобными лозунгами в России в начале 90-х годов в законодательство проникла «независимая экспертиза». Однако на основе этого легального словосочетания появился рынок коммерческих услуг, который еще более далек от «независимости», чем ведомственная экспертиза.
В России наука «судебно-экспертной деятельности» является юридической и не разрабатывает физические, химические и прочие научно-обоснованные методики, а занимается научным обоснованием юридических характеристик судебно-экспертной деятельности, в том числе правомерным применением юридического инструмента – судебной экспертизы.
Многие методы прагматического исследования в рамках судебной экспертизы разрабатываются лицами, имеющими другую специальность и не обязательно научными сотрудниками.
Поэтому эти методы могут быть научно-обоснованными или базироваться на передовой практике, в которых могут учитываться ошибки 1 или 2 рода, и которые, как правило, определяют в научных исследованиях. Но исследование в рамках судебной экспертизы не является научным иссследованием. Судебный эксперт проводит прагматические исследования, а не научные исследования, как утверждает автор поста. Подчеркнем, что судебный эксперт использует научно обоснованные методики, но возникает вопрос: как он их использует?
Поэтому проблема применения судебных экспертиз и экспертиз, назначаемых в иных целях, не в методах, а в стандартизации методик исследований в экспертных целях, включающей их валидацию. В России эта проблема уже начала решаться в Минюсте РФ.
Но более важной проблемой является низкая квалификация судей, следователей, адвокатов, юристов, которые толком не знают, как применять юридический инструмент специальных знаний, в частности, как формулировать вопросы, проверять и оценивать заключение эксперта. Это связано со сложившейся практикой, когда выпускников ВУЗов – юристов поголовно не учат применять этот сложный и наукоемкий юридический инструмент. Администрации ВУЗов не обоснованно считают, что экспертная деятельность – это деятельность экспертов, а эксперт – это знающий и опытный человек. А это приводит к появлению «диванных экспертов», которые высказывают свое субъективные мнения в виде «экспертных оценок», на основе умственного исследования, для которого ошибки 1 и 2 рода не существуют в принципе [2].
Исследования в рамках экспертизы в юридических целях носят процессуальный, количественный (объективный) и прагматический характер, а ответы на вопросы в заключение эксперта – категоричный характер. Только такая форма применения экспертизы позволяет признавать продукт экспертизы юридически значимым (экспертным доказательством).
Отметим, что в продукт экспертизы входит не только результат (заключение эксперта), но и процесс исследования в рамках экспертизы. Поэтому применение судебной экспертизы подразумевает возможность присутствия заинтересованных лиц в этом процессе, а это дает возможность фиксировать неправомернось действий эксперта в части использования методик и/или средств, а также фактического выполнения операций по этим методикам.
Обратим внимание, что научно-обоснованные методики прагматического исследования в судебных целях входят в юридические (процессуальные) процедуры, поэтому к ним предъявляются не только методические, но и легальные требования. Кроме того, эти методики могут базироваться не только на методах, позволяющих дать категоричный ответ, но и на способах и/или итерационных процедурах, которые могут обеспечивать только потенциальный, в том числе вероятностный результат. В последних случаях эксперт при оценке результата, указывает на это. Такие ответы не имеют юридически значимого значения и должны учитываться как ориентирующие сведения.
Автор поста обвиняет «криминалистику», что она не использует при исследованиях расчеты ошибок первого и второго рода. Несомненно, что любая наука должна проверять и оценивать свои результаты, что иногда не наблюдается во многих науках, в том числе в фундаментальных. Действительно, в науке при анализе полученных сведений известны «два базовых исхода – гипотеза принята и гипотеза отвергнута», поэтому выделяют ошибки двух родов «принять гипотезу, хотя данные на самом деле ей не соответствуют, и отвергнуть гипотезу, хотя данные ее поддерживают».
Однако, если методика исследования, используемая в рамках экспертизы содержит раздел связанный с оценкой результата, то и эксперты делают такую оценку. Как впрочем, должны оценивать результат судебной экспертизы и судьи.
При этом существует возможность назначить повторную судебную экспертизу, с помощью которой можно проверить результат предыдущей судебной экспертизы. Кроме того, существует возможность у заинтересованной стороны, привлекать альтернативного исследователя в качестве наблюдателя к процессу проведения исследования в рамках экспертизы. Но этим не пользуются, т.к. юристы не получают квалификацию по применению юридического инструмента специальных знаний в экспертной форме.
Автор поста, также предлагает акуратно считать ошибки третьего рода. Где он под ошибками третьего рода понимает следующее: «вполне подлинные данные могут быть оформлены и предъявлены так, чтобы искусственно порождать ложные выводы. На обычном языке из повседневной жизни подобные вещи обычно называют обманом, подлогом и жульничеством. На языке науки это могут именовать более изощренно — например, «рассогласованность параметров» анализируемого объекта».
Однако и в России высококвалифицированный эксперт прежде, чем присупить к исследованию всегда проверит, что предоставленные ему объекты экспертизы являются релевантными и репрезентативными [3]. Такого эксперта сложноно использовать «в темную». К сожалению, не все эксперты в России являются высококвалифицированными. Это связано с тем, что до недавнего времени научная специальность «судебно-экспертная деятельность» называлась «судебная экспертиза», в которой судебная экспертиза рассматривалась только как процессуальное действие. Естественно, как в любом виде деятельности существуют «продажные» работники, но это уже другая история.
Вернемся к науке «судебно-экспертная деятельность». Судя по тому, как обращаются к публикации Nesterov А. Expertics (general theory of expertise), размещенной в SSRN, можно сделать вывод, что судебной наукой в США занимаются единицы. Поэтому сложно согласиться, что у американцов судебная экспертиза лучше, чем в России. Отсюда не следует, что в России нет проблем в практической судебно-экспертной деятельности.
Проблемы экспертного дела в России и пути их решения были исследованы еще в начале 2000-х годов профессором А. В. Нестеровым в монографии «Экспертное дело». Широко известны публикации ученых, работающих в области теории и практики судебно-экспертной деятельности: профессоров Е. Р. Россинской, С. А. Смирновой и др.
На V Петербургском международном юридическом форуме в 2015 г. профессор А. В. Нестеров специально посвятил доклад этой теме: «Методология объективизации судебно-экспертной деятельности как фактор повышения доказательственного значения результатов судебной экспертизы», поэтому говорить о том, что в России не уделяют внимания таким проблемам нельзя.
Список ссылочных публикаций
- «Мусор науки, или Другая сторона криминалистики» – [URL: http://nnm.me/blogs/X-Hunter777/musor-nauki-ili-drugaya-storona-kriminalistiki/ ].
- Nesterov A. Expertocracy in Russia // The soviet and post-soviet review. – 2014. – №41. – P. 281-295.
- Нестеров А. В. Экспертное дело. Ростов на Дону: Книга, 2003. – 350 с.